Про теленка

Прибежал пастух с докладом
К Поле Козаковой:
Не пришла домой со стадом
Бурая корова.
Протрубил до полдня в рог
И нигде найти не мог.
Надо ж этому случиться
Горю и тревоге —
В самый раз, как ей телиться
На последнем сроке.
Забредет, куда не след,
Пропадет — коровы нет.
Да еще совпало это,
Ради злой напасти,
Что самой хозяйки нету,
Скотницы Настасьи.
А характер у самой —
Не сказать, чтоб золотой.
Никому не будет мало,
Как сама вернется,
Вот и знала, скажет, знала —
Что-нибудь стрясется…
И пойдет, пойдет по всей
Улице хвалиться,
Что и не на кого ей
Даже положиться.
Что беды не видели,
Спали все подряд,
Что в хлеву вредители
У нее сидят.
Им с коровами не любо,
Подыхай коровы.
А с шофером скалить зубы
День и ночь готовы…
Что теперь сказать в ответ?
Правда все. Коровы нет.
Не пришла корова с поля,
Пропадет корова.
Что ж ты будешь делать, Поля,
Поля Козакова?..
Вышла за околицу,
В лес пошла одна.
Ходит Поля по лесу.
Полдень. Тишина.
Ходит Поля ельником,
Топчет мох сухой.
Пахнет муравейником,
Хвойною трухой.
В глушь непроходимую,
Жмурясь, пробралась,
Липкой паутиною
Вся обволоклась…
Лес и вдоль и поперек
Поля исходила.
Как девчонка сбилась с ног,
Села, приуныла.
С чем притти на скотный двор,
Что сказать Настасье?
Да и тут еще шофер
Виноват отчасти.
Что недаром ходит он —
Это всем известно.
Ну и пусть себе влюблен,-
Ей неинтересно.
Хоть сто лет не будь его,
И на то согласна.
Но попреки каково
Слушать занапрасно.
Спотыкаясь, бродит снова
Девушка усталая.
Ах ты, бурая корова,
Ах ты, дура старая…
Ходит девушка — и вдруг
Где-то за кустами
Будто хрустнул тонкий сук,
Звук тревожный замер…
Притаилась в тишине,
Приподнявши брови.
Слышит: близко, в стороне
Грустный вздох коровий…
Вздох — и снова тишина,
Сонная, лесная…
Покачнулся куст — она!
Бурая, родная.
Повернула чуть рога,
Тихо промычала.
На опавшие бока
Будто показала.
Отступила, и у ног,
На траве зеленой,
Мажет слюнями листок
Рыженький теленок.
Длинноногий добрый бык,
С кличкой собственной: Лесник!
Подхватила, как ребенка,
Понесла — и следом мать.
Слышит — выпала гребенка.
Ладно, некогда искать.
Дотащилась до дороги —
Лесом, лядом напрямик.
Ох, тяжел ты, длинноногий,
Теплый, потный, рыжий бык.
Потемнели в поле тени,
Солнце спряталось в лесу.
Млеют девичьи колени,
Мочи нет.
— Не донесу…
И шатаясь, через силу,
Сзади бурая идет.
Мол, и я его носила,
А теперь уж твой черед.
Тихо Поля Козакова
С ношей движется домой.
Жалко рыжего, коровы,
Жалко ей себя самой…
Будто нет ни ног, ни рук —
Повалиться впору.
Только видит Поля вдруг
Своего шофера.
Он идет с горы к реке
С полотенцем на руке.
Он идет, ее не видя,
У него свои дела.
Закричала: — Виктор, Витя!-
Села, дальше не могла.
Подбегает он в испуге,
Плачет девушка навзрыд:
— Ты гуляешь, руки в брюки,
Я страдаю,- говорит.
Опечален и растерян,
Он бормочет: — Виноват…-
Но ему теперь не верят,
Даже слушать не хотят.
— Ты прощенья не проси.
Вот теленок. Сам неси.
Не сказал шофер ни слова,
Взял теленка и понес.
Следом — Поля Козакова,
Покрасневшая от слез.
С ношей бережно шагая,
На нее глядит шофер.
— Что ж ты нервная такая?-
Затевает разговор.
Голос ласков и участлив,
Но еще молчит она.
И своей довольна властью,
Точно строгая жена.
Пусть молчит, а все же видит —
Славный парень, верный друг.
Не оставит, не обидит
И не выпустит из рук.
Молчаливое согласье.
Что минуло — то не в счет.
И навстречу им Настасья
Выбегает из ворот.
Завела свое сначала:
— Так и знала, так и знала.
Присмотрелась и — молчок.
Дело к свадьбе — угадала,
Улыбнулась и сказала:
— Так и знала, что бычок…