Некогда был я чурбан, от смоковницы пень бесполезный

Некогда был я чурбан, от смоковницы пень бесполезный;
Долго думал художник, чем быть мне, скамьей иль Приапом.
«Сделаю бога!» сказал; вот и бог я! — С тех пор я пугаю
Птиц и воров. — Я правой рукой воров отгоняю,
Так же как удом своим, что краснеет меж чресел бесстыдно;
А тростник на моей голове птиц прожорливых гонит,
Их не пуская садиться в саду молодом на деревья.
Прежде здесь трупы рабов погребались, которые раб же
В бедном гробу привозил за наемную скудную плату.
10 Общее было здесь всякого нищего люда кладбище;
Пантолаба ль шута, Номентана ль известного мота.
С надписью столб назначал по дороге им тысячу пядей,
П_о_ полю триста, чтоб кто не вступился в наследие мертвых,
Холм Эсквилинский теперь заселен; тут воздух здоровый.
Нынче по насыпи можно гулять, где еще столь недавно
Белые кости везде попадались печальному взору.
Но ни воры, ни звери, которые роют тут землю,
Столько забот и хлопот мне не стоят, как эти колдуньи,
Ядом и злым волхвованьем мутящие ум человеков.
20 Я не могу их никак отучить, чтоб они не ходили
Вредные травы и кости сбирать, как скоро покажет
Лик свой прекрасный луна, проходя по лазурному небу.
Видел Канидию сам я, одетую в черную паллу,
Как босиком, растрепав волоса, с Саганою старшей,
Здесь завывали они; и от бледности та и другая
Были ужасны на вид. — Сначала обе ногтями
Стали рыть землю; потом теребили и рвали зубами
Черную ярку и кровью наполнили яму, чтоб тени
Вызвать умерших — на страшные их отвечать заклинанья.
30 Вынули образ какой-то из шерсти; другой же из воску.
Первый был больше, как будто грозил восковому; а этот
Робко стоял перед ним, как раб, ожидающий смерти!
Тут Гекату одна вызывать принялась; Тизифону
Кликать другая. Вокруг их, казалось, ползли и бродили
Змеи и адские псы. А луна, от стыда покрасневши,
Скрылась, чтоб дел их срамных не видать, за высокой гробницей.
Если я лгу в чем, пускай белым калом обгадят главу мне
Вороны; явятся пусть, чтоб меня обмочить и обгадить
Юлий, как щепка сухой, Педиатия с вором Вораном.
40 Но зачем мне рассказывать все! — Рассказать ли, как тени
Попеременно с Саганой пронзительным голосом выли,
Как украдкою бороду волчью с зубом ехидны
В землю зарыли они, как сильный огонь восковое
Изображение сжег, как, от ужаса я содрогнувшись,
Был отомщен, свидетель и слов и деяний двух фурий!
Сделан из дерева, сзади я вдруг раскололся и треснул,
Точно как лопнул пузырь. — Тут колдуньи как пустятся в город!
То-то вам было б смешно посмотреть, как попадали в бегстве
Зубы Канидии тут и парик с головы у Саганы,
50 Травы и даже запястья волшебные с рук у обеих!