О болезнях тела и души

Луцилия приветствует Сенека!
Отчалил я под небом, полным туч,
И тут же «заработал на орехи»,
Когда примчался ветер с горных круч.
Все море, что вначале было гладким,
Покрыла леденящая волна,
В желудке как-то сразу стало гадко,
Хоть мне твердили: Буря не страшна…
Я к кормчему пристал, чтоб правил к суше,
А он, лишь усмехался мне в ответ:
В открытом море в шторм гораздо лучше,
В округе все равно стоянок нет.
Тогда, при виде скал, в припадке горя,
Я тут же за борт выпрыгнуть успел
(Улисс был обреченным гневу моря —
Он не тонул, но качку — не терпел).
Я сразу вспомнил плаванья искусство,
Потом прополз забрызганный утес,
Потом, когда в желудке стало пусто,
Лежал дрожа, как шелудивый пес,
И думал: как легко забыть изъяны
Телесные, что подают нам знак…
Тем более — духовные: лишь спьяну
Они всего сильней тревожат нас.
Когда нас посещает лихорадка,
Вначале проявляя легкий жар,
Который поднимается украдкой,
Наносит сокрушительный удар…
С болезнями, что поражают душу,
Все обстоит как раз наоборот:
Кто ими поражен, не хочет слушать
Врачей, лишь сам твердит: Закройте рот…
Кто спит неглубоко, в дремоте помнит,
Пусть даже неотчетливые, сны.
А, коль глубокий сон твой дух наполнит —
То, над душой мы больше не вольны.
Скажи мне: кто признается в пороках?
Кто их в себе сумеет осудить?-
Мы спим…А кто разбудит нас до срока?-
Философ нас способен разбудить.
Кто заболел, тот бросит все заботы,
Отменит встречи, выпьет порошок,
Забудет о не сделанной работе…
Болезнь души — куда страшнее шок.
Отдай же философии все время:
Не ты ей уделяешь час-другой,
Она повелевает: ногу в стремя
И крепче оттолкнись второй ногой.
Так молвил Александр-победитель,
На предложенье дани: «Не шучу,
Не я приму от вас, что вы дадите,
Я — вам оставлю, сколько захочу.»
Хоть боги выше (лет в их жизни много,
Все их дела подобны чудесам)
Но, в чем-то… и мудрец превыше бога,
От страха избавляя себя сам.
Бесстрашье над философом витает…
И копья — легким взмахом вееров
Летят назад, в того, кто их кидает,
И… их же поражает.
Будь здоров.