О происхождении блага

Луцилия приветствует Сенека!
Откуда честность, благо входят в нас?
Из книг, что мы прочли в библиотеках?
Из опыта души, что дал ей глаз?
В чем честности и блага сердцевина?
Полезно благо: значит приложить
Его названье к лошадям, и к винам,
И к обуви? – Нет, низость – хуже лжи.
В чем честность?- В пониманьи чувства долга?-
В заботе о стареющих отцах,
В готовности покинуть дом надолго
И биться за победу до конца?
Скажу одно: что благом называют –
Негодно к злу! Как этого не знать…
Ты замечал, как злоупотребляет
Богатствами и властью наша знать?
Вернусь к вопросу: В чем источник блага
И честности? – Природа не могла
Нам знанье дать, чей плод для многих лаком…
Но, семена познания дала.
Я не могу поверить, чтоб случайно,
Вдруг… добродетель встала в полный рост!
Лишь «ищущий обрящет» эту тайну,
Пусть, он и «не хватает с неба звезд».
Как наши полагали, добродетель –
Посредством «аналогии» дана.
(Как слово появилось – не свидетель,
Теперь же – общепринято, признай.)
Я поясню (не делая уступки
потомкам — мы беседуем одни):
Чем поражают смелые поступки? –
Знак совершенства видят люди в них.
Мы преклонили перед ними главы,
Не замечая спрятанный порок:
Закон природы – всякий видит славу,
Где блеск поступка он заметить смог.
Не взял Фабриций золота от Пирра:
Он царские богатства презирал.
Затем, предупредил отраву пира,
И совести своей не замарал.
Не давший победить себя богатствам,
И ядом не умевший побеждать –
Вот в чем величье духа, образ братства,
Что сквозь лохмотья светит, как звезда!
Сказал: Живи – моим благодеяньем
И верностью, печалившей тебя!
Не в золоте мне славы изваянье,
В том, что Пирра пожалел, любя!»
Гораций (тезка знатного поэта)
Один с врагом сражался на мосту,
Разрушив сзади мост. (Не видев это,
Возможно, не поверите мне тут…)
И крикнув, когда брусья затрещали:
«Кто хочет, пусть идет моим путем!»
Он прыгнул в реку… стрелы вслед пищали,
Он вышел цел, с мечом, и со щитом.
Такие, и подобные деянья
Нам образ добродетели дают.
На фоне зла – прекрасней изваянье
Отважного и честного в бою.
Пороки — маскируются под благо:
Ленивый — порицает честный труд,
Себя считая смелым… Это – наглость!
Хоть глупому и кажется: Он – крут…
Пусть щедрым притворится расточитель:
«Дарить» и «не беречь» — мне не равны!
Он – собственных пороков обличитель,
Что на прогулке потерял штаны.
Труслив перед собраньем храбрый воин:
Он не врагов боится – площадей…
Кто в бедности и весел, и спокоен —
Боится поношения людей…
Такое сходство нас и заставляет:
Не внешнее, а суть всего взирать!
Как часто мы поступок прославляем,
А, человека — стоит презирать!
Представь себе другого человека:
Терпим к врагам, и добр к своим друзьям,
Что сделает – то сделано навеки:
И в мелочах не сыщется изъян,
Хорош не «по намеренью» — «по делу»,
Мудр, терпелив, разумен, смел и щедр,
В нем дух — всегда царит над слабым телом,
Порок — не нанесет ему ущерб,
Он постоянен в мыслях и поступках,
Что начал – все доводит до конца…
(Нарисовал я образ недоступный?-
Но… шевельнулись слабые сердца?!)
Увидев добродетели сиянье,
Частями примеряем на себя:
Нам следует обуздывать желанья
И относиться к ближнему — любя!
Забыть про страх, спокойно делать дело,
Раздать долги, поменьше людям врать,
Учиться жить: полжизни просвистело –
Готовься — не готовься: умирать!
Так мы поймем: что значит жить блаженно,
Не требуя от жизни ничего…
Кто выбрал Сам — Голгофы униженье,
Тому не страшен крик: Распни Его!
Пожертвовав Собой, других заставил
Узреть Свое сияние во тьме.
Он кротостью на путь добра наставил,
Хотя, и чудеса творить умел.
Когда душа настолько совершенна,
Мы говорим: в нем виден Божий дух.
Кто видит смерть — в спокойном отрешенье,
Тот видит жизнь — как нимба ясный круг.
В душе есть признак появленья свыше:
Ей тесно в теле, и не страшно – вон.
Мы от знакомых ежечасно слышим
Их жалобы: болит со всех сторон!
Желудок, печень, сердце, голова и
Так далее… Все плачут и скорбят:
Нас донимают, гонят… Так бывает
Со всеми, кто живет не у себя!
Мы рождены… в таком тщедушном теле,
Что не понять: В чем держится душа?
А жить в нем больше века захотели,
Не думая о смерти и греша…
Подходим к смерти, с каждым днем — все ближе,
Чем ближе – тем сильнее жизни страсть,
И, каждый час, доволен ты, обижен,
Влечет туда, где суждено упасть…
Как слеп наш ум! Не зная, что осталось,
О смертном часе горько голосим!
Все дни пути — добавили усталость,
В последний день – лишь падаем без сил.
И если мы увидим в ком-то стойкость,
Что подлинным величием полна,
Его душе приписываем свойства,
Которым не известна нам цена.
Все истинное – строго неизменно,
А в ложном – краткосрочного налет.
Есть люди, что всю жизнь попеременно,
Срываются то в лужу, то в полет:
То им Фабриций кажется не бедным,
То Туберон – не скромен и не строг…
Потом — затмят Апиция обедом,
И — Мецената превзойдут порок…
В больной душе заметны даже детям —
Как волны, колебания ее:
То, напоказ — нужна ей добродетель,
То, по любви – к порокам пристает.
И – все мы таковы… Желаний смена
Нам, видно, уготована судьбой:
То — тянет на жену, то – на измену,
То – быть царем, то – хуже, чем рабом,
То раздуваться в жалком самомненье,
И ненависть от ближнего снискать…
То рвать одежды, исторгая пени…
И деньги – то транжирить, то искать…
Тем — безрассудство душ изобличают,
Позорнее не знаю ничего…
Одною ролью — мудрого венчают,
А прочим – сто ролей на одного.
Каким ты был – таким и оставайся,
Не будь, как флюгер — в воле всех ветров,
В разумной похвале – не зазнавайся,
Всегда будь узнаваем.
Будь здоров.