О смене мест

Луцилия приветствует Сенека!
Я убежал в усадьбу…От чего?-
От лихорадки. Мне ее набеги
знакомы. Помнишь брата моего?-
В Ахайе заболев, он еле-еле
Сумел со шлюпки на корабль залезть,
Воскликнув, что болезнь живет не в теле,
А — местностью раскормлена болезнь.
И, это же сказал я Паулине,
Чью молодость сумел в себя вобрать.
Теперь, когда мы с ней во всем едины,
Щадя ее, стараюсь не хворать.
Высоким чувствам не пойти навстречу?-
Зубами удержу последний дух…
Для нас обоих уготован вечер,
Где гостья — смерть… без выбора из двух.
Пока он не пришел, забыть о смерти
Я должен по велению души.
Вернуться к жизни для других — поверьте:
Великий подвиг нужно совершить.
Когда тебя жена настолько любит,
Что, вслед за ней, готов… себя любить…
Такая радость — мысль о смерти губит:
Все мысли — как жену не погубить?
Чем кончился мой замысел уехать?-
За городом я вновь пришел в себя,
Болезни перестали быть помехой,
Лишь ветры мне одежду теребят.
Кто часто путешествует — неправы,
Приехал ты в Афины или Крит,
Увидел города, увидел нравы…
Но, нрав твой — все о том же говорит.
Допустим: ты в богатстве видишь благо? —
Тогда тебе все мало, что ни дай.
Завидуешь, что, по итогам за год,
Другому дали денег и медаль?
Ты видишь зло в своей возможной смерти?-
Ее боятся раньше, чем придет…
Бегут… Зачем бежать? Она, поверьте,
Из-за спины — скорее нападет.
Страшней всего — похоронить любимых?-
Они — как листья у твоих дерев,
Пусть осень их несет неумолимо…
Весна их возвратит, не постарев.
«Не прежние!» — И ты не будешь прежним,
Меняясь каждый день и каждый час…
Добавь чуть-чуть отчаянья надеждам,
Отчаянью — надежд твоих запас.
Ты носишься по странам, словно мячик,
Не познаешь добро, не лечишь зло…
В минутном удивленье, словно мальчик —
С невиданной игрушкой за столом.
Ты пожинаешь беспокойство духа,
Который, и в покое, нездоров.
Услышав что-то новое в пол-уха,
Вновь мчишься в путь, быстрее всех ветров.
Увидишь горы новых очертаний,
Пространства небывалые равнин,
И Тигр, что, то течет, то перестанет,
И летом — полный паводками Нил,
Меандр — предмет игры для всех поэтов,
Что вьется по извилинам, кружит…
Но, ничего не даст тебе все это:
Ведь странствия — тебя не учат жить.
В занятиях с мудрейшими, известно —
Мы учимся пороки побеждать.
Не зная, что порочно, а что честно,
Не странствовать ты будешь, а блуждать.
Что толку увидать другие царства,
В душе все той же страстью трепеща.
Больные исцеляются лекарством,
Не сменой мест, а — поиском врача.
На свете не найти такой дороги,
Что б увела от страха и страстей,
Иначе — всех туда несли бы ноги,
Из самых отдаленных волостей.
Куда спешить, со спутником-пороком?
Ты думаешь, что спутник — ни при чем?
Никто не поборол в себе жестокость,
Поддерживая дружбу с палачом!
Общающийся с гордым и спесивым —
От чванства не избавится вовек!
В чужом богатстве видя жизнь «красивой»,
Приобретает жадность человек.
Посторонись сторонников разврата —
Соседство зла не может не вредить.
Живи с Катоном, Лелием, Сократом —
Они помогут порчу победить.
Лишь честным раскрывает разум двери,
Идущий мимо честного — труслив.
Мы жаждем отличиться, твердо веря,
Что доброе заметят, похвалив.
Кто гибели боится — равен зайцу,
Труд свыше сил — истории столбы!
«Боится глаз, а руки…». Знай: казаться —
Совсем не то же самое, что — Быть!
Сколь многое… считалось невозможным
(Ведь люди судят в меру своих сил)…
Но, вера и упорство, труд острожный,
С молитвой… результаты приносил!
Я верю в человека, выше суд мой:
Вы в силах одолеть и смерть, и крах!
Не потому боитесь вы, что трудно,
А трудно — оттого, что душит страх!
Возьмем Сократа — сколько бед досталось,
Достаточно припомнить… хоть жену,
Тупых детей… Но, превозмог усталость,
Ничто не увлекло его ко дну.
Потом был суд врагов его, тиранов,
И… самые тяжелые статьи:
От богохульства (как сейчас — с экрана)
До развращенья юношей своих.
А он?- «Каким он был, таким остался…»
Все то же: выражение лица
Не дрогнуло, пока он дожидался
Чужой несправедливости конца.
Другой пример?- Давай, возьмем Катона!
Недавно жил, и есть на что смотреть:
Он жить сумел, не глядя на препоны,
И, вопреки фортуне, умереть.
Вставал и падал, изменялся в чине,
Но, внешне не менялся никогда.
Он жил, как подобает жить мужчине:
Не «может быть», но, только — «нет» и «да».
Сословие и чернь — стоят напротив,
А в центре — лишь Свобода и Катон.
Но, при любом событий повороте,
Он был — хоть обречен, не угнетен.
Он сам себе назначил: смерть, изгнанье,
Вначале сам сражение избрав.
В ком мужество — в крови и подсознанье,
Тому судьба не предъявляет прав.
Свобода не дается нам задаром:
Свободы нет, где правит серебро!
В истории останутся Икары,
Ценившие свободу.
Будь здоров.